ЭПИТАФИИ
Apr. 15th, 2014 at 7:27 PM

Я держу в руках найденные мною листы, выдранные студентами-заочниками из их тетрадей во время занятий лет пять-шесть назад. Я уже толком и не помню конкретной темы, но точно мы говорили о смерти и о том, какую роль она играет для живых, и об экзистенциальной вине, которая может настигать людей, поводящих промежуточные или окончательные итоги собственной жизни. В разговоре было много тоски, сожаления и злости, потому что в аудитории присутствовало немало людей, которые, оглянувшись назад, признали свою прежнюю жизнь сплошным предательством себя. В этом было много тоски – тоски по тому, кем бы ты мог быть, но не стал. Вины за предательство себя, когда у тебя был выбор рискнуть и поменять настоящее, которое не устраивает, но ты выбрал это настоящее. И оно растягивается на всю жизнь. Мы говорили про экзистенциальную вину перед собой за неиспользованные в прошлом возможности, за несделанный выбор, за страх что-то изменить в своей жизни.

Экзистенциальная вина берет за горло не сразу, и не у всех она проявляется в своей тяжелой форме в виде постоянного сожаления о том, чего уже никогда не изменить Эта вина разворачивается на фоне неустроенности, на фоне острой неудовлетворенности тем, что есть сейчас, чего достиг. И — что немаловажно — у того, кто сталкивается с экзистенциальной виной, была возможность выбрать что-то другое. Она – неотъемлемая часть принятия ответственности. И здесь прячется своеобразная ловушка: мы никогда не сможем реализовать максимум того, на что в потенциале способны. Чем больше разрыв между тем, кто я есть и тем, кем мог бы быть — тем сильнее вина. Более того, не каждый наш выбор мы можем реализовать до конца. Здесь утешением может послужить «я хотя бы попытался, черт возьми!».

А как определить, кем ты мог бы быть, на что ты потенциально способен? Есть ли где-то критерии измерения собственного жизненного потенциала? Я знаю один. Ты мог быть тем, кем предлагала тебе быть жизнь в лице других людей или подвернувшихся возможностей. А этих вариантов много: куда поступить учиться? В каком городе жить? На ком жениться/выходить замуж? Остаться на прежней работе или рискнуть? Принять ли предложение о рискованном финансовом вложении, или отклонить? Завести еще ребенка, или нет? Найти любовницу, или попытаться что-то изменить в семье? Вариантов — огромное количество, и в них содержится все то множество наших потенциалов, которые мы можем реализовать (или хотя бы попытаться это сделать). Все реализовать невозможно, приходится чем-то жертвовать. Экзистенциальная вина в итоге формируется еще и из разницы того, что реализовал и того, чем пожертвовал. Чем больше реализации тех альтернатив, которые выбрал, тем меньше сожаления о прошлом, хотя совсем и полностью его избежать невозможно — хотя бы в некоторых сферах жизни.

И в какой-то момент я предложил такой эксперимент: представить, что вся жизнь будет идти так, как идет именно сейчас, без изменений, а все возможные варианты иного развития событий будут отвергаться. Что бы тогда написали потомки на надгробном памятнике? Тем, кто не боялся думать о собственной смерти, я предложил написать эпитафии на самих себя. Не в стихотворной форме, как это часто бывает, но которые бы емко отражали то главное, чем они занимались в своей жизни. Своего рода резюме жизненного пути.

Представьте, что вы идете по большому кладбищу. Все, как положено: могильные плиты, памятники, даты жизни, фотографии и портреты умерших. Вы заглядываете, смотрите годы жизни и читаете эти эпитафии. Какие чувства у вас возникают, когда вы думаете о человеке, который лежит под этой плитой, и о котором написали то или иное краткое резюме жизни?

«Здесь лежит удобный человек».
«Она так и не успела получить мамино одобрение».
«Он всю жизнь пытался».
«Он покончил с жизнью, испугавшись смерти».
«Она ждала подходящего случая».
«Боялся жизни так сильно, что умер еще до смерти».
«Здесь покоится тот, кто решил, что самое главное — это хорошо подготовиться».
«Здесь нашел покой великий интернет-воин».
«Избегая ошибок, превратил в ошибку свою жизнь».
«Он проконтролировал все, кроме собственной смерти».
«Завоевал пятнадцать стран в пределах одного монитора».
«У нее были потрясающие планы на жизнь».
«Что наша жизнь? Борьба. На радость, увы, в расписании времени не нашел».
«Он умер до того, как сын успел оправдать его ожидания».
«В поисках себя потерял близких и добрел сюда».
«Он просто хотел попробовать все…»
«Он так и не побывал в «Икее».

Вот такая вот трагикомедия... А что бы написали вы?

P.S. «Когда я умру и предстану перед Господом, он не спросит меня: «Авраам, почему ты не был Моиссеем? Почему ты не был Соломоном?». Нет, он спросит меня: «Авраам, почему ты не был Авраамом?».
Латыпов Илья Владимирович